Дело протопресвитера Константина Изразцова

Прошел месяц после написания письма архиепископом Феодосием (Бразильским), с целью образумить и призвать к покаянию 83-летнего отца Константина Изразцова. В Архиерейском Синоде Русской Зарубежной Церкви вновь возобновили слушания и обсуждение дела престарелого протопресвитера. 60 лет он прослужил Настоятелем первого русского храма в Южной Америке – Троицкой церкви в Буэнос-Айресе. В чем же он провинился, какие его поступки обсуждали в Синоде и что постановили?

В ОБСТОЯТЕЛЬСТВАХ дела говорится о том, что в сентябре 1948 года Председателем Архиерейского Синода митрополитом Анастасием были получены известия из Аргентины, где Правление Русской Православной Общины собиралось внести изменения в Устав Общины «в смысле умаления канонических прав Высшей Церковной Власти«. Вскоре пришла и телеграмма, подписанная ближайшим окружением о. Константина Изразцова, в которой говорилось, что последний «болен«. Полагая, что это так и есть, в ответ Синодом были отправлены телеграммы как на имя самого протопресвитера, так и на имена второго и третьего священников Троицкой церкви Буэнос-Айреса, о том, что «изменение Статута Общины без предварительного согласия Синода запрещается под строгою ответственностью«.

Вскоре после этого предупреждения второй священник прихода известил Синод телеграммой, что «на 5 ноября протопресвитером Изразцовым назначено собрание общины для изменения Устава последней«. Телеграмма священника была с оплаченным обратным ответом, и он получил в ответ указание Синода: » «Передайте протопресвитеру Изразцову следующее сообщенiе: приходское собрание, назначенное на 5 ноября, вызываетъ безпокойство и опасенiе у людей, преданныхъ Церкви. Надеюсь, Вы удержите его от крайних решений, какiя создадут новыя осложненiя в приходе и навлекутъ законную ответственность на непослушныхъ. Каноническое положенiе прихода отнюдь не должно зависеть отъ его юридического статута«.

Далее, 30-го октября, в ответ телеграфировал уже сам «Монсеньоръ Изразцовъ», как он себя обозначил, уведомляя Синод, что «наша Церковь выходитъ из церковной юрисдикции Синода». Председатель Синода ответил ему 3-го ноября:

«Считаю Ваше отделение отъ Синода неоправданнымъ и незаконнымъ. Ради блага Церкви и в память Митрополита Антония прошу Вас изменить неожиданное решение. Убойтесь гнева Божия и суда Церкви. Жду окончательного ответа. Митрополитъ Анастасiй«.

Телеграфировал Владыка Анастасий также и остальному духовенству, и даже некоторым прихожанам, прося их вразумить выживающего из ума пожилого священника.

Что же это была за такая насущная необходимость менять Устав в сторону отхода от канонов Православной Церкви? Как и почему эта порочная идея вдруг так завладела умом в прошлом верного Синоду клирика? Какая глубокая потребность стала для него важнее законности и каноничности? Ведь, 19 ноября/2 декабря Синодом было определено, что изменения Устава, сделанные под руководством протопресвитера, являются «незаконными, и потому недействительными» …Кроме того, доподлинно известно, что, демонстративно заявив о своем выходе из юрисдикции Синода, Изразцов продолжал какое-то время (до принятия в Североамериканскую митрополию) поминать митрополита Анастасия на своих «богослужениях» (так же, как и скрывал от людей факт своего запрета в священнослужении). То есть он понимал, что делает. Понимал, и продолжал делать. Но почему? Что заставляло его идти на столь низкие поступки?

Такие же вопросы задавали себе обескураженные прихожане тех лет, обсуждая их даже в газетах русской диаспоры. Полная неожиданность действий Изразцова описывается, например, в 261-ом выпуске «Вестника- NOTICERO«, вышедшего в пригороде Лянусе, под редакцией В.В. Шапкина, 22 ноября 1947 года – то есть всего 2 недели спустя после злополучного «реформаторского» Собрания, можно сказать, по горячим следам:

«…Изразцов до самого последнего времени не только твердо стоял на строго соборной позиции, но и вел чрезвычайно активную политику в пользу единства Русской Православной Церкви в Изгнании…Так дело обстояло до начала прошлого месяца, когда с ним случился удар, правда не сильный, но имея в виду его 83 года, было ясно, что это первый звонок к отходу…»

Вполне логично и понятно, что человек, чувствуя приближение смерти, думает о том, что останется после него его потомкам. Поэтому сначала православные нисколько не удивились, что старейший Настоятель Южной Америки думает о доработке Устава созданной им организации. Тем более, что Устав этот не вполне соответствовал Церковным Канонам, и разговоры о его изменении велись давно. Все понимали и были согласны, что Устав НАДО реформировать, «о чем уже давно старались известные члены прихода, имея в виду приблизить его к приходскому уставу, утвержденному Всероссийским Собором 1918 года. Не подозревая ничего худого, мы предоставили инициативу тем лицам, кто с особенной горячностью брался за этот вопрос, хотя и сами наметили желательныя нам изменения. Каков же был наш ужас, когда ознакомившись с проектом выработанных изменений устава Общины, мы увидели, что авторы этих изменений рвут даже ту тоненькую ниточку, которая нас связывала по старому уставу с нашим Высшим Церковным Управлением, что Русская Православная Община в Аргентине превратилась самодовлеющую без всякого иерархического подчинения организацию, что священнослужители по-просту нанимались откуда попало на срок и без срока только для отправления треб с правом общины в любое время и безо всякой причины отстранить его и даже уволить.
Чрезвычайно ограниченныя права Общего Собрания по старой редакции устава, вносимыми поправками совершенно аннулируются, оставляя все положительно в руках правления , так как в его абсолютной власти и безапелляционно находится состав Общества, согласно проектируемым изменениям параграфа 7-го.
Наконец, авторы проектируемых изменений стали толковать вопреки самоочевидности нашу церковную Общину не как таковую, а просто как частное общество коммерческого или благотворительного характера«.

Итак, было ясно, что отец Константин не сам «выдумал» и разработал эти преступные изменения Устава. Очевидно, что на него оказывалось определенное давление. Но сам-то протопресвитер, Настоятель Православного русского храма и Председатель правления Общины, чью позицию занимал? Неужели он не видел тогда еще не понимал преступности и антиканоничности намерений реформаторов? Обеспокоенные этим прихожане поручили » доктору Евгению Александровичу Прокоповичу, вернейшему другу в продолжении многих лет о. К. Изразцова, его стороннику и защитнику, уговорить больного настоятеля отказаться от всяких изменений устава, что ему, как врачу, было много легче сделать, так как обыкновенного человека могли попросту не допустить к больному. В продолжении двух недель Е. А. Прокопович бился доказать больному гибельность намеченного пути: один день тот соглашался с доводами доктора, другой день снова возвращался к старому. Наконец, К. Изразцов дал слово опустить наиболее одиозныя реформы, и Е. А. Прокопович решил, наконец, что он вправе уехать к себе в Чако, откуда уже пришли телеграммы с требованиями его немедленнаго возвращения.
Наконец, были получены повестки, созывающия на 5-ое сего ноября, и официальный проект предполагаемых изменений. В этом проекте значилось все то, против чего мы протестовали.
Одновременно нам стало известно, что наш Первосвятитель митр. Анастасий рядом телеграмм запрещал изменять Устав без его предварительного ознакомления и согласия…»

За 4 дня до главного Собрания «было собрано частное совещание членов Прихода для обсуждения проекта изменений. Инициаторы и составители проекта построили защиту вносимых реформ на злостнейшей пропаганде против Архиерейского Синода и против присланного митр. Анастасием в качестве помощника и заместителя о. К. Изразцова архимандрита (имеется в виду ВТОРОЙ СВЯЩЕННИК прихода в тот момент) … Не постеснявшись того, что собрание происходило в церковном доме под самой церковью, они допустили самыя непозволительныя выражения в отношении Синода и названнаго архимандрита, включительно до «набить морду» последнему.
Реакция с нашей стороны и попытки просить «коленопреклоненно» о. К. Изразцова не позорить конец своей долгой жизни расколом, не произвели никакого впечатления. Было ясно, что они сознательно и намеренно шли против высшей Церковной власти и никаких надежд на возможность их образумить не было.
Одновременно выяснилось, что некоторые старые члены Прихода… оказались не «действительными» членами, без права голоса. С другой стороны, в числе «действительных» членов были лица никогда членами Общины не состоявшие…«

Итак, бывшие прежде равными при голосовании, члены Приходской Общины вдруг были кем-то поделены на имеющих право голоса и не имеющих (хотя последние также, как и первые, участвовали в жизни Общины и платили членские взносы). Второго священника храма, законного представителя Архиерейского Синода в тот момент, полностью оттеснили от решения каких-либо вопросов, а всю Общину стали настраивать против Архиерейского Синода…Налицо все признаки ПЕРЕВОРОТА в правлении Общины.

Далее из хроники газетной статьи мы узнаем, что в сам день 5-го ноября, во время главного Собрания, второй священник храма, который был «…не только членом Общины, но обязательным членом Правления, был в грубой и оскорбительной форме удален из Собрания«, также как и «двое старых членов Общины – П.П. Крачковский и Шаров – были деквалифицированы как «действительные» члены и их попросили удалиться» .

Ко всеобщему удивлению, ведущими православное церковное собрание «оказалось три адвоката аргентинца, которых мы никогда не видели в церкви, ни тем паче на собраниях, старые друзья семьи Изразцовых...

После молитвы о. К. Изразцов открыл собрание длинной речью, главная часть которой была посвящена толкованию Русской Православной Общины в Аргентине, как учреждению светскому, не имеющему ничего общаго с Церковной Общиной, и жалобами, что присылаемые из Европы священники, вместо помощи, только противодействуют ему...

Все наши попытки противодействовать такому трактованию кардинального вопроса нашей Церкви пресекались председателем при крикливой поддержке адвокатов, как не имеющия отношения к делу. Равным образом не дали закончить протест …против незаконного приема новых членов, присутствовавших на Собрании...» Затем «…г. Николас Дуран, один из вышеупомянутых адвокатов, вносит предложение, чтобы в собрании употребляли исключительно испанский язык, хотя многие из присутствовавших русских недостаточно его понимали, а вновь прибывшие совершенно его не знали. В дальнейшем тот же адвокат при ярой поддержке второго такого же – Симона Мюссе – предлагает принять без обсуждения все поправки, так как де каждый имел их в руках и имел возможность ознакомиться с ними до собрания.

При голосовании против предложения Николаса Дурана высказалось семь членов Собрания…Все остальные голосовали за то, чтобы принять изменения без обсуждения. Следующее голосование о принятии всех поправок к Уставу в целом, дало естественно те же результаты.
Торжество сторонников раскола было полное. Это – тоже неслучайная кучка людей, а несомненно, группа, спаянная общностью своих собственных идей и органической связью.«

Что же это была за такая таинственная связь, что столь крепко связала отца Изразцова и большинство его сообщников? Кем были эти, взявшиеся словно из ниоткуда, новые члены правления Общины, сразу ставшие «действительными», то есть имеющими право голоса? Ответ мы тоже находим в свидетельствах тех лет: ими были только что приехавшие из Европы родственники Изразцова, прибывшие вместе с эмиграционной волной 1947 года, состоявшей, в основном, из «перемещенных лиц» после Войны.

Именно о благосостоянии своих кровных родственников так заботился престарелый «глава семьи», находясь на пороге смерти после удара. Именно в страхе, что собранное им за 60 лет служения в Южной Америке церковное имущество, Церкви и останется – заслуженный протопресвитер и пошел на канонические преступления в конце своей жизни. Ведь немногим ранее, в том же 1947 году, Архиерейский Синод впервые назначил архиерея для Аргентины – архиепископа Пантелеймона (Рудыка), который должен был стать ХОЗЯИНОМ церковного имущества в этой стране. Ибо согласно Канонам Православной Церкви, хозяином церковного имущества должен быть только епископ (до назначения Владыки Пантелеймона правящим архиереем в Буэнос-Айресе являлся сам Председатель Синода митрополит Анастасий (Грибановский) О. Изразцов же являлся лишь «Управляющим» русскими церквами в Аргентине).

Именно появлению законного архиерея в Аргентине так противился о. Константин. Это решение Синода разрушало его честолюбивые фантазии, в которых он мнил себя обладающим «епископскими правами» в русских церквях Аргентины. О том, что это было действительно так, и всерьез, стало совершенно ясно после прошения о. Изразцовым в январе 1948 года принять его (уже запрещенного в священнослужении Синодом РПЦЗ) вместе с Клиром и созданном им «ассоциацией» в Северо-Американскую митрополию. В своем письме туда, опубликованном в февральском выпуске Русско-Американского Православного Вестника за 1948 г., Изразцов не постеснялся просить «восстановить его в звании Управляющего церквами в Аргентине с правами правящего Епископа, как это было ранее», так же как и о церковном имуществе в том же письме он беззастенчиво пишет, что оно якобы было «приобретено мною единолично, и первоначально записано на мое имя, как хозяина и строителя церквей и домов«.

Эти, и другие претензии Изразцова были тщательно рассматриваемы, наконец, на заседании Архиерейского Синода. Ибо «по отношению к нему долго не предпринималось тех решительных мер, какия предусматриваются в отношении непокорного епископской власти клирика» – читаем мы в майском Синодальном Определении 1948 года.

На Заседании Синода 28/10 ноября 1947 г., через 5 дней после Собрания, изменившего прежний, все-таки еще ПРАВОСЛАВНЫЙ Устав Общины Троицкого храма, Изразцов был запрещен в священнослужении. Однако Председатель Архиерейского Синода, митрополит Анастасий задержал на время действие этого определения, продолжая «проявлять высшую степень снисхождения» к заслуженному престарелому и слепому протопресвитеру, поставив справедливо наложенную наложенную на него меру наказания «в зависимость от его покаяния«. Дабы вернуть клирика в лоно законной Церкви, Изразцову не раз письменно и по телефону «преподавалось увещание«, как самим Председателем Синода, так и другими архиереями – архиеп. Феодосием и архиеп. Виталием. «Обращались к нему с увещанием и протестами против образа действий его и и некоторые видные прихожане, при том связанные с ним, иногда, многолетним знакомством, дружескими отношениями и многолетним сотрудничеством.» Однако о. Константин не внял всем этим обращениям и увещеваниям. В его ответных письмах он «проявил заносчивость и гордость по отношению к Церковной Власти«, оставив «без ответа письмо Председателя Синода, разъяснившего ему всю неосновательность его заявлений о якобы желании Синода присвоить имущество Православной Общины в Аргентине»

12/25 марта, через архиеп. Феодосия, Синод предложил «ряд практических мер… к урегулированию вопроса о владении храмами и храмовым имуществом…и прочим имуществом Ассоциации«, одновременно выражая «готовность восстановить протопресвитера Константина Изразцова в прежних его правах настоятеля Св. Троицкой церкви в Буэнос-Айресе и Председателя Русской Православной Общины, в случае его раскаяния»

«Однако, протопресвитер Константин Изразцов и на это последнее увещание ответил письмом, исполненным гордости и заносчивости с присоединением измышлений и…необоснованных обвинений, явно рассчитанных на опорочение деятельности Синода. Протопресвитер заявляет, что совесть его нисколько не обеспокоена наложенным на него церковным прещением, и дерзает сравнивать последнее с прещениями, исходящими из Московской Патриархии…«

Итак, в завершении майского документа 1948 года, Синод определяет вину Изразцова:…не ограничиваясь антиканоническим заявлением о выходе из юрисдикции церковной власти, в подчинении коей он состоял более 25 лет, усугубил свою вину тем, что без канонического отпуска подчинился иному епископу – Митрополиту Феофилу, который никогда не имел никакого отношения к церквам в Южной Америке. Кроме того, из письма протопресвитера Изразцова явствует, что он с 30 октября 1947 г. по 15 янв. 1948 г. не числил себя в юрисдикции какого бы то ни было епископа, что усугубляет его вину…письмо его на имя Председателя Архиерейского Синода от 14/27 декабря 1947 г указывает на его полную нераскаянность. Письма (его) полны ложных утверждений и выпадов против церковной власти, к которой он местами обращается свысока, не только не изъявляя покаяния, но, напротив, говоря о «воссоединении» последнего с возглавляемой им, протопресвитером, общиной».

При этом «…переход в другую юрисдикцию отнюдь не мог освободить протопресвитера Изразцова от наложенного на него Архиерейским Синодом запрещения согласно 32 Апостольскому правилу».

Итоги Заседания. Синод постановил:

1. Протопресвитера Константина Изразцова окончательно уволить с должности настоятеля Св. Троицкой церкви в Буэнос-Айресе с оставлением его под запрещением в священнослужении;
2. Протопресвитер Константин Изразцов, как пренебрегший решением законной церковной власти о предварительном, до суда, запрещении его в священнослужении, на основании 29 правила Карфагенского Собора – «чтобы отлученный за свое небрежение от общения епископ или кто бы то ни было из клира, во время отлучения своего, прежде выслушания оправдания его, дерзающий приступать к общению, признаваем был произнесшим сам на себя приговор осуждения» – лишил себя права апелляции;
3. Вышепреведенное определение объявить …всему клиру и мирянам в Аргентине, а также, к сведению, Митрополиту Феофилу.»

Во исполнение последнего пункта этого постановления Архиерейского Синода Русской Зарубежной Церкви во главе с митрополитом Анастасием в 1948 году, мы и публикуем на нашем сайте эти исторические свидетельства в наше время. Бог поругаем не бывает. Всякое преступление против Тела Христова, коим является наша Церковь, рано или поздно, в угодное Господу время, получает свое возмездие.

Протопресвитер Константин Изразцов, один из первых русских клириков, много потрудившийся на Южноамериканском континенте, построивший множество храмов, увы, закончил свои дни запрещенным в служении раскольником.

Он расколол русскую паству в Аргентине на несколько лагерей, и лишил ее самого первого, построенного силами Российской Империи, Троицкого храма. Эта ситуация продолжается и по сей день. Храм Святой Троицы в Буэнос-Айресе принадлежит частной группе мирян-аргентинцев, никакого отношения к Русской Церкви не имеющей. Лицо, выдающее себя среди них за священнослужителя, таковым, увы, не является.

Одно время приход возвращался в лоно Канонической Церкви, но поскольку измененный в 1947 году Изразцовым Устав юридически не подчиняет храм Церковной иерархии, соблазн беззаконно менять юрисдикции и уходить в раскол преследовал клириков этого храма. Враг рода человеческого и Христовой Церкви, обозленный восстановлением Канонического Общения между двумя частями Русской Церкви в 2007 году, снова увёл старейший православный храм Южной Америки из Канонической Церкви. Так, спустя 60 лет, повторились «подвиги» первого в Аргентине раскольника.

,

.