Русская Зарубежная Церковь первой прославила в 1990 году Собор Оптинских старцев, установив церковное празднование их памяти 23 (10) октября. Спустя 6 лет, в 1996 году 13 оптинских старцев были причислены к лику местночтимых святых уже в самой Оптиной Пустыни. Там общее соборное празднование им было установлено 24 (11) октября. Таким образом, оба этих смежных дня являются днями памяти этих дивных святых.
В 2010 году в октябрьском выпуске Церковного вестника нашей епархии «Под Южным Крестом» его редактор Игорь Николаевич Андрушкевич поместил главу из издания «Благословенная Оптина», посвященную описанию характерных черт старчества святых оптинских духовников. Сегодня мы вновь публикуем эту главу на нашей сайте.
Характерные, отличительные черты старчества Оптиной Пустыни
Первая отличительная черта оптинского старчества — основание его на почве святоотеческих аскетических творений, стремление провести в жизнь инока начала духовного подвижничества, указанные в творениях отцов-аскетов. Сами старцы глубоко познали творения аскетов: не только теоретически, но и практически.
Свт. Игнатий (Брянчанинов) говорит об оптинских старцах, которых он хорошо знал, что они были напитаны чтением отеческих писаний о монашеской жизни, сами руководствовались этими писаниями и наставляли ими других обращавшихся к ним за назидательным советом. Память их была богато украшена мыслями святыми. Никогда они не давали советов от себя, но всегда следовали изречениям Св. Писания или свв. отцов. В письмах старцев можно видеть и глубокое знание святоотеческих творений и твердое намерение не отступать от них, т. к. слово свв. отцов, по замечанию прп. Исаака Сирина, есть «хранилище надежды».
Чтение святоотеческих книг старцы ставят первым занятием инока в свободное от Богослужения время. Письма старцев преисполнены цитатами из книг свв. отцов и постоянными советами к чтению отеческих книг, в которых заключается все необходимое для усовершенствования в духовной жизни. Чтение отеческих книг стало постепенно обязательным для всей братии.
Заботясь о том, чтобы усилить пользу от чтения святоотеческих творений, старцы ввели в Оптиной Пустыни откровение помыслов — ежедневное исповедание старцу иноком своих мыслей и чувств как второе необходимое, кроме чтения святоотеческих книг, условие для достижения духовного совершенства инока. По советам великих подвижников христианства, каждый инок должен отдать себя в полное послушание старцу, без его совета и благословения не должен ничего делать, ему должен открыть свой внутренний мир и у него испросить совета в своих душевных нуждах. Только при этом условии он может духовно расти — отсюда откровение помыслов является существеннейшим средством для достижения совершенства монаха.
Во главе всех советов и наставлений оптинские старцы ставили смирение, в нем они полагали сущность христианской жизни; о нем всегда напоминалось, из него выводились прочие добродетели каждого инока и христианина. «Есть смирение — есть все, нет смирения — ничего нет», — часто повторял прп. Макарий Оптинский. Отсюда и жизнь монашеская по преимуществу состоит не в выполнении внешних правил, но в борьбе со страстями, в очищении сердца, в стяжании Духа Святого. Перенесение центра тяжести монашеского подвига с внешней на внутреннюю сторону составляет отличительную черту оптинского старчества.
Второй отличительной чертой старчества Оптиной Пустыни было то, что оно составляло жизненный нерв общего строя обители. Старец здесь стоял не одиноко, не изолированно от внутреннего строя обители, но во главе его; без его совета в обители не предпринималось ничего сколь-нибудь важного; пользуясь общим уважением, он духовно объединял все лучшие силы обители. По требованию монастырского устава настоятель должен стоять во главе, должен духовно объединять всех, и там, где настоятель был и старцем, он действительно объединял всех, например, прп. Паисий (Величковский), архимандрит Нямецкого монастыря; но в Оптиной Пустыни было иначе. Настоятель часто сам был старцем — прпп. Моисей, Исаакий I (22 авг./4 сент. 1894), но отказывался от этого рода деятельности; он брал на себя заботы лишь о внешней стороне монастырской жизни — внешнем убранстве и внешнем благочинии, — предоставив старцам духовное руководство братией.
Третья отличительная черта оптинского старчества — это служение народу в его духовных нуждах. «Мудрость старца Леонида (в схиме Льва), — говорится в его жизнеописании, — свидетельствуемая любовию и почтением к нему настоятеля и братин, скоро сделала его известным и вне обители. Ради духовных советов начали приходить к дверям его келии из городов и сел разного рода люди: купцы, дворяне, мещане и простой народ обоего пола. Все были принимаемы старцем с отеческим расположением и любовию, и никто из его келии не выходил, не будучи утешенным. На дело служения народу старец Леонид смотрел как на самое святое и высокое дело, за которое готов был пострадать».
Сказанное выше о прп. Льве можно отнести и к другим старцам: прпп. Макарию, Анатолию Старшему (25 янв./7 февр. 1894) и Анатолию Младшему, Илариону (18 сент./1 окт. 1873), Иосифу (9/22 мая 1911), Варсонофию, Нектарию, Никону (25 июня/8 июля 1931).
В своих наставлениях старцы учили народ, как понимать Евангельское учение, как врачевать свои душевные немощи. Их наставления были просты, правдивы, чужды всякой искусственности, сердечны, их ответы дышали любовью и спокойствием. Казалось, что старец видит душу приходящего насквозь, видит все болезни души, знает, как помочь, и помогает, утешает. Каждому старец давал наставления соответственно его духовным нуждам и духовному развитию, он вникал в положение каждого обращавшегося к нему, старался определить его личный характер, его склонности, с любовью указывал лучший исход, и очень многие уходили от него утешенными, с облегченным сердцем. Слава об Оптиной Пустыни и ее старцах разносилась по всей России и за ее пределами.
Еще одну черту внутренней жизни Оптиной Пустыни в период ее процветания составляет литературная деятельность ее иноков. Благоприятным условием для ее начала послужило наличие в обители рукописных переводов прп. Паисия (Величковского) и большой библиотеки, содержавшей множество трудов свв. отцов на греческом языке. Литературная деятельность оптинских иноков состояла главным образом в издании: а) святоотеческих творений аскетического направления, исправленных и переведенных прп. Паисием, а также вновь переведенных оптинскими иноками; б) произведений подвижников преимущественно XVIII — начала XIX веков и их жизнеописаний, а также в издании книг назидательного характера.
Издание святоотеческих творений началось выпуском в 1847 г. книги «Житие и писания молдавского старца Паисия Величковского». Затем последовали в переводах прп. Паисия: «Четыре огласительных слова к монахине» архиеп. Никифора Феотоки и «Восторгнутые класы в пищу души». В этой книге помещены слова свтт. Иоанна Златоуста и Григория Паламы, прпп. Максима Исповедника и Марка Подвижника, отрывки из произведений Аввы Аммона, прп. Зосимы и др. Были изданы на славянском языке: «Преподобных отцев Варсануфия Великого и Иоанна руководство к духовной жизни», «Преподобного отца нашего Симеона Нового Богослова слова весьма полезные».
Кроме того, вышли переводы трудов прпп. Максима Исповедника, Исаака Сирина, Аввы Фалассия, Аввы Дорофея, Марка Подвижника, Орсисия, Исайи, отшельника Египетского, Иоанна Лествичника, а также Феодора Студита, Петра Дамаскина, Иоанна Дамаскина, Анастасия Синаита и др.
Некоторые славянские переводы прп. Паисия были переведены оптинскими иноками на русский язык и изданы. Издавались и произведения подвижников позднейшего времени: это прп. Нил Сорский, записки о жизни и подвигах Петра Мичурина, Феодора Санаксарского, «Царский путь Креста Господня» (перевод свт. Иоанна Максимовича). Вышли также книги общего назидательного содержания о Церкви, о постах и т. п.
Кроме того, оптинские иноки издали и много самостоятельных сочинений. Среди них труды по расколу иеросхим. Иоанна (Малиновского); жизнеописание Георгия, затворника Задонского — монаха Порфирия (Григорова), жизнеописания прпп. Льва и Антония Оптинских — иеромонаха Климента (Зедергольма); жизнеописание прп. Моисея Оптинского — архим. Ювеналия (Половцева).
Особенное место занимают многочисленные труды приснопоминаемого архим. Леонида (Кавелина), известного всей России археографа, археолога, описателя древностей, историка, члена многочисленных научных обществ, сделавшего значительный вклад в русскую и мировую науку. Он немало потрудился над разработкой истории Оптиной Пустыни и других монастырей Калужской епархии. Им составлено жизнеописание прп. Макария Оптинского; исторические описания: Козельской Оптиной пустыни, Коренной Рождество-Богородицкой пустыни, Белевского Крестовоздвиженского монастыря, упраздненных монастырей Калужской епархии, Тихоновой пустыни, Малоярославецкого монастыря и многое другое.
Известным духовным писателем являлся и схиархим. Агапит (Беловидов), написавший знаменитые жизнеописания прпп. Амвросия и Макария Оптинских.
После кончины прп. Макария Оптинского характер литературной деятельности начал немного меняться. Если при старце Макарии издавались книги преимущественно аскетического содержания, предназначенные более для монахов, то впоследствии стали издаваться брошюры назидательного характера, как-то: «Об аде и мучениях адских», «О последних событиях, имеющихся совершиться в конце мира», «Поучение о покаянии» и т. п. За последние два столетия в России трудно указать другой монастырь, где бы литературная деятельность раскрылась так широко, и притом с преобладанием аскетической литературы.
Таким образом, Оптина Пустынь весьма много послужила делу духовного просвещения России, но особенно русского монашества, тем более что, по свидетельству свт. Игнатия (Брянчанинова): «только те монастыри отличаются своим внутренним благоустройством, где распространено это чтение» (т. е. аскетической литературы).
Благодаря старчеству, Оптина Пустынь высоко поставила себя среди других русских монастырей и представляет собою выдающееся явление в жизни русского монашества. Это сознавали очень многие известные современники. Оптина Пустынь есть следствие деятельности великого старца и великого духовного вождя иноков прп. Паисия (Величковского) и в то же время представляет собой наиболее широкое, наиболее полное выражение того подъема внутренней жизни русского монашества, который характерен для конца XVIII–XIX веков. В Оптиной Пустыни, как в фокусе, отразились все высшие стороны этого подъема.
В XX веке обитель была полностью разорена, а вместе с нею и оптинское старчество. Но остались книги, письма старцев, слово их живо — и теперь уже многие миллионы православных людей по всему миру вновь дышат их наставлениями.
Источник: Благословенная оптина
Direccón: Nuñez, 3541, CABA, Argentina
