Снова о «Русском Очаге» и храме Всех Русских Святых в Кастеляре, захваченном раскольниками…

В продолжение статьи, опубликованной на нашем сайте года назад, об истории Храма Всех Русских Святых, что находится в пригороде Буэнос-Айреса Кастеляре (он же Итусаинго) продолжим расследование новых деталей его истории, а также Русского Очага,  неразрывно связанного с храмом, и изначально составлявшем одно целое с ним.

Как мы рассказывали в прошлой статье, посвященной переселению русских беженцев в Аргентину, Очаг был основан молодым талантливым и энергичным  священником Георгием Романовым в 1947 году.

ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ О. ГЕОРГИЯ РОМАНОВА ПО УСТРОЙСТВУ БЕЖЕНСКОГО РУССКОГО ОЧАГА

Еще до отъезда из Европы в 1946 году о. Георгий получил негласное указание от Митрополита Анастасия, Первоиерарха Русской Зарубежной Церкви, подготовить в Аргентине  плацдарм для возможного переселения сюда в будущем Архиерейского Синода РПЦЗ, находившегося в ту пору в Мюнхене. Свидетельства об этом находим в журнале «Православная Русь» за 1991 год. Действительно, страна, приехать в которую подали заявки 85 тысяч русских беженцев, логично могла стать центром всего русского Зарубежья. Но, поскольку стараниями протопресвитера Изразцова, это не состоялось, Синод переехал в 1950 году из Мюнхена в Нью-Йорк.

К этому времени в Русском Очаге действовало общежитие для приема беженцев, столовая, детский сад, мастерские для обучения приехавших ремеслам и освящен первоначальный храм, фотографий которого не сохранилось. Сколько точно иммигрантов прошло через Очаг, сказать трудно, поскольку большинство из них , испытав военные потрясения и страх выдачи «Советам» не желало регистрироваться в картотеке в Администрации Очага – это сделало лишь около 500 человек, о чем с горечью констатируется в отчете годового собрания 1949 года (при этом было заготовлено 85 тыс. карточек). Многие приезжие использовали чужие документы и выдавали себя за других людей. Хоть и очень редко, но все же были случаи выдачи беженцев, по требованию Советского Союза, и из стран Латинской Америки. Как только люди проходили необходимую адаптацию в новой стране, они старались как можно скорее найти себе постоянное место жительства и работу. За период в полтора года с июля 1947 года по конец 1948 суточных пайков в Очаге было выдано 160 000 порций.

Через 20 лет после этих событий, в годовом отчете 1967 года говорится, что всего Обществом Русского Очага было использовано около 5000 виз (из почти 16000, выхлопотанных от Аргентинского Правительства).

Впечатляющие успехи о. Георгия свидетельствуют о его талантах, организаторских способностях и усердии в налаживании связей Очага с другими организациями. 25 ноября/8 декабря 1950 года он делает доклад в Архиерейском Синоде, в котором  предлагает выразить благодарность: благотворительнице Великой Княгине Марии Павловне , а также «руководителям Католической Церкви в Аргентине за предоставление ими помещения для ряда наших приходов, в которых совершаются богослужения и за общую поддержку нашей епархии в стране, и представителям Экуменического движения за денежную помощь при открытии приходов». О «представителях Экуменического движения» мы еще будем упоминать отдельно в этой статье.

Первоначально Очаг и первый храм были не на том месте, где мы знаем их сейчас. Более того, изначальные постройки сгорели в несчастном случае, но к счастью, будучи застрахованы, возобновились вновь на деньги, полученные от страхования при пожаре, на улице Малабия.

В 1955 Архиепископом Иоасафом производится закладка двухэтажного храма Всех Русских Святых с нижним храмом-Усыпальницей в честь преп. Иоанна Многострадального. Официальное разрешение Аргентинского правительства на устроение подобного Некрополя (при одновременно существующем запрете делать подобное в католических храмах) было настоящим чудом и большой радостью для всей русской общины. И тем грустнее нынешнее положение этого храма, захваченного раскольниками, воспрещающими посещение станков родственников, при том, что содержание останков в урнах (а таковых более 300) ежегодно оплачивалось в долларах.

Вскоре появляется идея превратить Очаг в некий духовный Православный центр или же в монастырь, материальной основой существования которого служило бы хранение костных останков русских беженцев в Усыпальнице. В цитированной выше статье рассказывается, как данный проект пытался осуществить в 1970-71 годах архиеп. Леонтий.

ИСТОЧНИКИ ФИНАНСИРОВАНИЯ ОЧАГА

Но вернемся 10 годами ранее. В архиве Кафедрального Собора до наших дней сохранились весьма редкие и интересные документы о том, чем жил Очаг в последний период жизни его основателя, о. Георгия Романова.  В частности, весьма любопытен Протокол Общего Собрания 1962-го года, в котором упоминается недавнее построение приходского дома и нового беженского общежития, в котором планируется пожизненное содержание беженцев, помещенных сюда Всемирным Советом Церквей (!)

Как известно, Зарубежная Церковь категорически отказывалась принимать участие в этой организации, но своих наблюдателей она туда все же посылала – именно чтобы сформировать свое собственное мнение о Совете. Одним из них, лично назначенным  в качестве делегата самим Митр. Анастасием, и был о. Георгий.

В соседней Бразилии также были отношения со ВСЦ по гуманитарным соображениям. В Протоколах заседаний Архиерейского Синода за 1953 год находим запись доклада архиеп. Феодосия Бразильского, который тоже учредил Очаг для прибывающих русских беженцев из Харбина, и для его содержания, как он сам говорит в своем докладе, «Пришлось вступить в контакт с Мировым Союзом Церквей.»

Точно также, по-видимому, «пришлось вступить в контакт с ВСЦ» и получать от них деньги и о. Георгию – ради помощи в содержании беженцев. Во всяком случае, Протокол Собрания от 1962 года сообщает о 36 000 долларов, которые составляли в то время долг (!) Русского Очага Всемирному Совету Церквей. Через его представителя по фамилии Муравьева-Апостол, с которым общался и Владыка Феодосий, отец Георгий уладил погашение долга: Совет простил долг с тем условием, чтобы Русский Очаг в Аргентине взял на себя пожизненное содержание 12 стариков-инвалидов, за которых ходатайствовал ВСЦ.

Всего, как сообщается в отчете 1962 года, в Очаге проживало 25 неимущих стариков.

К концу жизни о. Георгия Очаг представлял собой весьма крепкое в материально-финансовом отношении предприятие с собственной деревообрабатывающей мастерской, приносившей неплохой доход. В годовом отчете Настоятеля перед правящим архиепископом Афанасием содержится составленная о. Г. Романовым наглядная схема-диаграмма на испанском и английском языках, сообщающая об обращении 177 тыс. долл. США, и об источниках и целях этих средств в процентном отношении. Из этой диаграммы мы узнаем, что 59% денег приходило через проценты и членские взносы, в то время как прямые сборы на строительство храма составляли лишь 13%. А в расходах Русского Очага на храм тратилось 14%, в то время как целых 52% шло на приобретение имущества, «движимого и недвижимого». Где сейчас это накопленное имущество – остается загадкой…

Но не только имущество было накоплено к этому времени. К сожалению, накопились и первые трудноразрешимые конфликты и напряжения в отношениях Русского Очага и Южноамериканской епархии, к которому он относился, согласно Уставу, как «Епархиальное общество» .

Начавшись когда-то  с отношений полного доверия и христианской любви между основателями Очага (прежде всего, о. Георгием) и первым архиереем  архиеп. Пантелеймоном, и будучи такими же в период правления архиеп. Иоасафа (1951-55 гг.), который сам очень любил посещать Очаг и отдыхать здесь в детском лагере, они были уже не такими же простыми в период архиерейства архиеп. Афанасия.

ПРОТИВОСТОЯНИЕ ЕПАРХИИ И ОЧАГА В ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ ЖИЗНИ о. ГЕОРГИЯ РОМАНОВА

Большой знаток канонического церковного права, исправивший канонические неправильности в Уставе Конгрегации епархии, Владыка Афанасий также занялся и исправлением не совсем ясного Устава Русского Очага. При этом вплоть до 1970 года храм Всех Святых, несмотря на свои внушительные размеры,  формально числился как Домовой храм при Русском Очаге, причем как в аргентинских документах, так и в документах РПЦЗ. Владыка Афанасий первоначально даже не знал об этом, но о. Георгий объяснил ему это в одном из своих писем. Поэтому отдельной должности Настоятеля храма не существовало, (как не существовало у домового храма ни прихода, ни Приходского Совета)так как Настоятелем храма автоматически был Председатель правления Русского Очага. Этот председатель, согласно изначальному Уставу, назначался правящим архиереем, а значит, был обязательно клириком. И вот именно этот пункт Устава с начала 60-х гг.  стали пытаться изменить члены правления Очага, во главе с о. Георгием. Нет, они не были против того, чтобы Председателем был всегда священник-настоятель храма, не пытались тогда еще увести Очаг из церкви, но пытались подстраховаться на тот случай, если назначенный епархиальным архиереем после о. Георгия следующий настоятель  окажется им неугодным (что впоследствии и случилось, к сожалению). Владыка Афанасий боролся против этого, заручаясь поддержкой в Синоде, но и деятели Очага посылали в Синод письма с просьбой встать на их сторону, и это противостояние усиливало напряжение между Очагом и епархией.  Дошло то того, что Синодом было выпущено распоряжение о том, что все сношения правления Очага и епархии фиксировались письменно, с отправляемыми в Синод копиями. Но благодаря этому распоряжению у нас сейчас имеется обширный архив переписки Очага того периода.

НОВЫЙ НАСТОЯТЕЛЬ ХРАМА ВСЕХ СВЯТЫХ И КОНФЛИКТЫ С НИМ

Через 3 дня после кончины о. Георгия Романова, наступившей 11 марта 1968 года, архиеп. Афанасий уже письменно констатирует пред Министерством Культов в Аргентине, что по праву иерархического преемства, теперь он сам является настоятелем храма в честь Русских Святых и Председателем Общества Русский Очаг. Еще через 2 недели, 29 марта 1968 года на должность Председателя-Настоятеля назначается священник Владимир Шленев, известный своими административными способностями, но также и не очень дипломатичным характером в человеческих отношениях. Прибыв на свою первую литургию в Очаге 7 апреля, в будний день, и увидев, что не все члены правления Очага собрались на богослужение, он стразу выразил свое неудовольствие, называя это «неуважением и недружелюбием» по отношению к новому настоятелю. Эти свои слова он сам же потом дословно записывает в своем донесении Владыке Афанасию о том, как прошла его первая встреча с Русским Очагом. Также он требует немедленно предоставить ему полную опись всех церковных предметов, и затем в целом ряде писем Архиерею детально фиксирует сразу же начавшееся противостояние с членами Очага, а заодно излагает и свои помыслы по поводу их непокорности назначенному для власти над ними совершенно чужому для них человеку.  Сплоченный, за много лет сработавшийся между собой, коллектив Очага не принимает такого прямого административного давления на них и пытается лавировать между противоречиями пунктов церковного Устава Очага и отдельными пунктами гражданского устава перед аргентинским правительством. Эта их затея не удается, так как отец Владимир с первых же дней использует для продвижения своей власти опытных нотариусов и даже начинает юридическое расследование в государственной Комиссии Юстиции, доказывая свои формальные права, согласно букве закона, властвовать над людьми, которые все меньше и меньше хотят его видеть. При этом Архиерейский Синод, узнав о начавшемся юридическом расследовании, присылает ноту с требованием немедленно его прекратить и отозвать подачу заявления в органы Юстиции, но непоколебимый отец Шленев отвечает на это своему же архиерею, что это не Суд, в «всего лишь комиссия», и что отозвать никак нельзя, потому что это означало бы принять сторону Очага. Ни на какие уступки и компромиссы жесткий молодой священник идти был не намерен. Даже когда ему открыто и честно сообщают, что среди церковных предметов были и лично принадлежавшие о. Георгию Романову вещи, которые, поэтому, были переданы его семье, отец Владимир безапелляционно заявляет, что в Церкви не может быть ничего личного, и всем имуществом распоряжается только епархия. (Как же это будет контрастировать с его же поведением в конце жизни, когда, уйдя в раскол, он присвоит себе право распоряжаться захваченной им церковной собственностью, нисколько этим не смущаясь).

РАЗДЕЛЕНИЕ СОБСТВЕННОСТИ ХРАМА И ОЧАГА

Зайдя, таким образом, в отношениях епархии с правлением Очага в полный тупик, неожиданно приходит развязка в виде смены епархиального архиерея:  архиеп. Афанасия из Аргентины переводят на Австралийскую кафедру на 2 года, а в Аргентину прибывает их Чили архиеп. Леонтий, умелой дипломатии которого удается разделить собственность и правление Очага на 2 части : собственно Очаг, как гражданское общество (но при епархии РПЦЗ) и отдельно храм, который переходит в собственность Конгрегации (юр. Лицо для владения имуществом епархии).  Настоятелем храма становится сам архиерей, а богослужения совершаются поочередно всеми клириками епархии. Во время архиерейства Владыки Леонтия (1970-71 гг.)в причтовом доме при храме существовал даже женский монастырь, о чем рассказывалось в предыдущей статье, посвященной храму Всех Русских Святых. Неожиданная кончина Владыки Леонтия, прямо накануне его запланированного доклада в Синоде по поводу дел Очага, оставила нереализованными часть из его проектов и положила конец существованию монастыря, и начало – организации прихода храма Всех Святых, в Земле Российской просиявших.

ЗАПУСТЕНИЕ ХРАМА И ПОПЫТКА ЕГО ЗАХВАТА ЛЖЕ-АРХИЕРЕЕМ

После кончины Владыки Леонтия и отъезда монахинь в Чили, церковная жизнь в удаленном от столицы храме, отделенном теперь формально и от Очага, продолжилась слабым ручейком: как сообщает газета «Наша страна» в № 1222 за 1973 год, богослужения совершались отныне лишь в первое воскресенье месяца, а также в некоторые праздничные дни на неделе, когда из Собора приезжал служить отец Иоанн Гречко. Об этом священнике ходатайствовало руководство «Очага» еще во время конфликта с Шленевым, прося сделать его Настоятелем, поскольку он проживал в Русском Очаге, и был там «своим». Как видим, Настоятелем он так и не стал, однако, все же служил в храме Всех Святых в конце своей жизни. А после его кончины Настоятелем  снова был назначен столь неугодный  обитателям Очага отец  Шленев. Вряд ли этот факт способствовал миру и процветанию прихода: отец Владимир по совместительству служил в нескольких храмах, и соответственно, не имел возможности полноценно заботиться о большой двухэтажной церкви.

В то время правление Очага пыталось также «отсудить» себе храм обратно, но тщетно. Как пишет в своей биографии «На Ниве Христовой» архиеп. Афанасий, «На Архиерейских Соборах 1974 и 1976 года приходилось защищать церковное имущество Аргентинской епархии от посягательства на него с одной стороны Русского Очага, а с другой стороны Архиерейского Синода, поддерживавшего этот Очаг. Восторжествовало правосудие и здравый смысл в этом деле. Имущество епархии было спасено от захвата.»

В 1991 году, когда храм посетили участники VII съезда русской православной молодёжи, отмечалось, что «храм пребывает сейчас в некотором запустении».

После долгожданного Канонического Примирения в 2007 году отец Владимир Шленев ушел в раскол и перестал допускать даже в Усыпальницу верных Синоду русских прихожан, хотя был официально лишен всех своих должностей в епархии Указом Синода от 9 октября 2008 года . Когда-то столь рьяно (но не очень разумно) защищавший имущество епархии от правителей Очага, он перешел в конце жизни в лагерь тех, кто старался всеми правдами-неправдами беззаконно присвоить себе церковное имущество.

Именно Шленев торжественно встречал прибывшего в 2009 году в Аргентину лже-митрополита «Агафангела» и пытался  зарегистрировать на него церковное имущество, в том числе и Русский Очаг  и Храм Русских Святых, но в Министерстве Культов лишь подивились такой наглости: ведь у Русской Зарубежной Церкви уже был свой законный архиерей, назначенный сюда Синодом РПЦЗ.

Не смирившись с этим, церковные аферисты приехали снова через несколько лет, подготовившись более основательно: они изготовили фальшивые документы, якобы от имени Синода Зарубежной Церкви. Только в них под словом «Синод»  подразумевалась та кучка проходимцев, которых Михайло Пашковский («Агафангел»), как и себя самого, нарядил в костюмы архиереев. В издаваемых ими «документах» точно и ловко имитировались шрифты, заголовки и стиль синодальных документов. Как известно, любому официальному документу полагается иметь печать соответствующей организации. Легального доступа к подлинной печати Синода РПЦЗ у Пашковского, разумеется, не было. Нам, в Аргентине, не ведомо, как он умудрился подделать ее тогда в Нью-Йорке: выкрал или изготовил фальшивую, но «ловкость рук» этого жулика налицо: каждый может сравнить и «восхититься» наглостью этого  хитреца.

Однако обмануть Аргентинское правительство не удалось. В Министерстве Культов сразу распознали стародавнего мошенника, подтвердив, что храм, как и само Общество «Русский Очаг» принадлежат Южноамериканской епархии Русской Зарубежной Церкви, где правящим архиереем является епископ Иоанн.

Время беззакония… доколе?

К сожалению, даже после смерти запрещенного в служении отца Владимира, храм и Очаг епархии возвращены не были. Новыми захватчиками являются сторонники бывшего священника из Троицкого Собора, лишенного сана в 2017 году. в течении ряда лет он беззаконно от своего имени сдает в аренду наркологическому центру одно из зданий «Русского Очага». В другом закрытом здании постепенно ветшают и рушатся без использования несколько квартир, строившихся когда-то для духовенства епархии…

Сам же храм, построенный самоотверженными трудами русских эмигрантов, а также Усыпальница под ним, продолжают оставаться под кощунственным осквернением раскольниками, не имеющими никакого отношения к Русской Православной Церкви. Никакого благословения на проведение богослужений эти люди не имеют, поэтому все проводимые ими самочинные ритуалы не могут быть посещаемы православными верующими.

Русский Очаг и храм Всех Русских Святых в Кастеляре ждут своего часа освобождения, в то время как  все погребенные в Усыпальнице и все имевшие причастность к этому св. месту люди, ждут часа Суда Божия и каждый получит по делам его…